Быков, Дмитрий Львович /

Жалею Исинбаеву без меры,
Сочувствую из своего угла.
На высшую ступень своей карьеры
Она не поднялась. А ведь могла.
Могла бы стать второй и даже третьей,
Напоминают все, кому не лень, —
Но написала в социальной сети:
Мол, не взойду на высшую ступень.

Добавила в своем суровом стиле,
Привычно оттолкнувшись от земли:
Мол, не спасли меня, не защитили.
Защита на нуле. А ведь могли!
Я никому подсказывать не стану,
Но можно бы туда, где гадит МОК, —
А именно в швейцарскую Лозанну, —
Ввести войска. Шойгу бы точно мог.

Я к этому одно хочу добавить:
Я тоже, Лена, много кем не стал.
Народ России мог себя прославить —
И тоже не взошел на пьедестал.
Уже и сам представить я не в силе
Науку, школу, вольную печать…
Всё запретили. И не защитили.
И кто нас был обязан защищать?

Все лучшее сломали об колено,
С которого (цитируя ВЦИОМ)
Нас поднял вождь. А ведь ему, Елена,
Служили вы доверенным лицом.
Спасибо вам и силе вашей веры
За то, что он — при общем мандраже —
На высшую ступень своей карьеры
Поднялся и не сдвинется уже.
За то, что он стоит на пьедестале —
За исключеньем Путина, пустом, —
Мы всей страной платить не перестали:
И я с пером, и вы теперь с шестом.

25 июля сего едва перевалившего за половину, а уже беспрецедентно абсурдного года студентка петербургского музучилища им. Мусоргского Любовь Старцева и выпускница этого училища Виолетта Михайлова вступили в преступный сговор. Они хотели заработать Михайловой денег на обратный билет в Питер. Дело в том, что Старцева живет в Московской области и Михайлова у нее преступным образом остановилась на время поступления в московский вуз. Ишь, понаехала. Но поскольку Михайлова на экзаменах обломалась, а денег на обратный билет у нее не было, они со Старцевой вооружились техсредствами, а именно гуслями звончатыми и домрой, и под самыми стенами Кремля преступно заиграли, не имея ни лицензии, ни официального разрешения. Они создали помеху движению, поскольку послушать их домру и гусли остановились пешеходы в количестве семи человек. В результате музыкальные инструменты у них изъяли до 10 августа, на каковое число назначен суд. «Преступниц» обвиняют в административном правонарушении и грозят серьезным штрафом. Страшно подумать, чем они будут зарабатывать на этот штраф, раз у них нет денег даже на обратный билет.

Но тут за них вступилась Ольга Баталина, одна из единоросских депутаток, с чьим именем связан «закон Димы Яковлева». Вообще-то это уже второй случай, когда арестовывают и обвиняют в нарушении общественного порядка безобидных уличных музыкантов (первым был виолончелист Семен Лашкин). Российскую власть понять можно: ведь музыкантов зачастую собираются послушать три человека и более, а где собираются трое – там немедленно обсуждение зарплат, Майдан, Тахрир, Таксим, «арабская весна» и в конце концов – Ливия. В семнадцатом году тоже начиналось с уличных песенок, а кончилось вон чем, да можно сказать, что и не кончилось. Ольга Баталина попросила вернуть девушкам музыкальные инструменты и проверить действия МВД на предмет служебного соответствия. Думаю, теперь ее возьмут живой на небо. Потому что, перефразируя Марка Твена, тысяче праведников было легче взойти на костер, чем депутату от «Единой России» защитить кого-либо от МВД. Логика власти всегда очень проста: пусть всем будет как можно хуже. Сидят тут с гуслями. Что бесконечные ремонты в Москве создают помеху всему движению и самой жизни – это хорошо, это для нашего же блага. А девушка с домрой – это уже посягательство. Кто-нибудь может послушать музыку и задуматься о душе, а с этого-то все и начинается. Впрочем, по крайней мере один положительный аспект у всего этого есть. Человек, с чьим именем никогда не связывалось раньше слово «добро», получил шанс его сотворить и тем спас свою бессмертную душу. За такое можно отдать не только гусли звончатые, но и виолончель класса ролдугинской.

В отставку выгнали Ливанова.
Он принял это ровно, немо.
Теперь у воинства диванного –
Неразрешимая проблема:
Увидеть в нем министра дивного
Способен лишь поэт наивный,
Однако, глядя от противного…
Сказать точнее – от противной…

Должно быть, нам для счастья пущего
Таких вождей приводят, друже,
Чтоб мы любили предыдущего
И понимали: будет хуже.
Страна, видать, навеки пленница.
Прости, Отечество, за наглость –
Тут если что и переменится,
То так, что лучше б не менялось.

Еще внедрят такого вредину
В грядущем времени горячем,
Что мы заплачем по Медведеву…
Да и по Путину заплачем…

Вы как хотите – это знаково,
Я раскусил все эти козни:
Любить в России будут всякого,
Когда поймут, кто будет после.
И я теперь люблю Ливанова,
Пленен я чувством этим странным.
Конечно, я отнюдь не фан его,
Но посравнишь – и станешь фаном!

Терпи, страна! Любого вынеси!
Не то, когда придут другие,
Ты будешь в столь глубоком минусе,
Что заревешь от ностальгии.

...А в общем, я люблю Медведева,
Он мне милей из этих двух.
Все, чем Россия тайно бредила,
Он выговаривает вслух.

Недавно сердце так и замерло
И пот растекся по челу:
Раз, говорит, у вас призвание,
То вам достаток ни к чему.

Потом добавил укоризненно:
В минуту злую, не дай бог,
Силовики рискуют жизнями –
А чем рискует педагог?

Едва ли пулю всадят в мясо вам
За низкий балл и трубный глас.
Начистить рыло могут максимум,
Но это могут всем у нас.

К чему томиться над учебником
И мучить лекционный зал?
Ведь можно как-нибудь и чем-нибудь
Подзаработать, он сказал.

«Обиды незачем накапливать.
У вас же есть и ум, и слог,
И можно чем-нибудь и как-нибудь
Подзаработать. Я же смог!»

Не зря я чтил его заранее.
Медведев – истинный премьер:
Он не подаст мне подаяния,
Однако смог подать пример.

И мысли тихие, вечерние
Мелькают в гаснущем мозгу:
Уж если он… то я уж чем-нибудь,
То я уж как-нибудь смогу!

Уж если он с такими данными,
С такой загадочной душой
И с заявлениями странными –
Премьер страны такой большой,

Где любят лажу непотребную
И ценят пафосную жесть,
То у меня на корку хлебную
По крайней мере шансы есть.