На Западном фронте без перемен /

"На западном фронте без перемен" это книга - бездна открываешь и проваливаешься, летят часы а ты читаешь правду о войне такой какая она есть, исповедь поколения искалеченного бессмысленной войной . Здесь всё и натуралистический рассказ о ужасах войны, и описание окопной и армейской жизни и грубая солдатская, фронтовая правда.
"Мы сдвигаем три кабины вместе, ставим их в кружок и неторопливо рассаживаемся. Раньше чем через два часа мы со своих мест не поднимемся.
Я до сих пор помню, как стеснялись мы на первых порах, когда новобранцами жили в казармах и нам впервые пришлось пользоваться общей уборной. Дверей там нет, двадцать человек сидят рядком, как в трамвае. Их можно окинуть одним взглядом, — ведь солдат всегда должен быть под наблюдением.
Здесь, на свежем воздухе, это занятие доставляет нам истинное наслаждение. Не знаю, почему мы раньше стеснялись говорить об этих отправлениях, — ведь они так же естественны, как еда и питье.
Для солдата желудок и пищеварение составляют особую сферу, которая ему ближе, чем всем остальным людям. Его словарный запас на три четверти заимствован из этой сферы, и именно здесь солдат находит те краски, с помощью которых он умеет так сочно и самобытно выразить и величайшую радость и глубочайшее возмущение. Ни на каком другом наречии нельзя выразиться более кратко и ясно. Когда мы вернемся домой, наши домашние и наши учителя будут здорово удивлены, но что поделаешь, — здесь на этом языке говорят все."
А вот как на самом деле часто выглядит первый бой, первый обстрел.
"Кто-то кричит. Над горизонтом поднимаются зеленые ракеты. Фонтаном взлетает грязь, свистят осколки. Шлепающий звук их падения слышен еще долгое время после того, как стихает шум разрывов.
Рядом с нами лежит насмерть перепуганный новобранец с льняными волосами. Он закрыл лицо руками. Его каска откатилась в сторону. Я подтягиваю ее и собираюсь нахлобучить ему на голову. Он поднимает глаза, отталкивает каску и, как ребенок, лезет головой мне под мышку, крепко прижимаясь к моей груди. Его узкие плечи вздрагивают. Такие плечи были у Кеммериха.
Я его не гоню. Но чтобы хоть как-нибудь использовать каску, я пристраиваю ее новобранцу на заднюю часть, — не для того чтобы подурачиться, а просто из тех соображений, что сейчас это самая уязвимая точка его тела. Правда, там толстый слой мяса, но ранение в это место — ужасно болезненная штука, к тому же приходится несколько месяцев лежать в лазарете, все время на животе, а после выписки почти наверняка будешь хромать.
Наконец грохот стихает. Огонь пронесся над нами, теперь его перенесли на самые дальние запасные позиции. Мы решаемся поднять голову и осмотреться. В небе трепещут красные ракеты. Наверно сейчас будет атака.
На нашем участке пока что по-прежнему тихо. Я сажусь и треплю новобранца по плечу:
— Очнись, малыш! На этот раз опять все обошлось.
Он растерянно оглядывается. Я успокаиваю его:
— Ничего, привыкнешь.
Он замечает свою каску и надевает ее. Постепенно он приходит в себя. Вдруг он краснеет как маков цвет, на лице его написано смущение. Он осторожно дотрагивается рукой до штанов и жалобно смотрит на меня. Я сразу же соображаю, в чем дело: у него пушечная болезнь. Я, правда, вовсе не за этим подставил ему каску как раз туда, куда надо, но теперь я все же стараюсь утешить его:
— Стыдиться тут нечего; еще и не таким, как ты, случалось наложить в штаны,когда они впервые попадали под огонь. Зайди за куст, сними кальсоны, и дело с концом."
Вот как выглядит тяжёлое ранение.
"Паренек вряд ли перенесет транспортировку и в лучшем случае протянет еще несколько дней. Но все, что он пережил до сих пор, — ничто в сравнении с тем, что ему еще предстоит перед смертью. Сейчас он еще оглушен и ничего не чувствует. Через час он превратится в кричащий от невыносимой боли комок нервов. Дни, которые ему еще осталось прожить, будут для него непрерывной, сводящей с ума пыткой. И кому это надо, чтобы он промучился эти несколько дней?.."
А вот очень трезвые размышления о инстинкте самосохранения на войне
"Грохот первых разрывов одним взмахом переносит какую-то частичку нашего бытия на тысячи лет назад. В нас просыпается инстинкт зверя, — это он руководит нашими действиями и охраняет нас. В нем нет осознанности, он действует гораздо быстрее, гораздо увереннее, гораздо безошибочнее, чем сознание. Этого нельзя объяснить. Ты идешь и ни о чем не думаешь, как вдруг ты уже лежишь в ямке, и где-то позади тебя дождем рассыпаются осколки, а между тем ты не помнишь, чтобы слышал звук приближающегося снаряда или хотя бы подумал о том, что тебе надо залечь. Если бы ты полагался только на свой слух, от тебя давно бы ничего не осталось, кроме разбросанных во все стороны кусков мяса. Нет, это было другое, то, похожее на ясновидение, чутье, которое есть у всех нас; это оно вдруг заставляет солдата падать ничком и спасает его от смерти, хотя он и не знает, как это происходит. Если бы не это чутье, от Фландрии до вогезов давно бы уже не было ни одного живого человека. Когда мы выезжаем, мы просто солдаты, порой угрюмые, порой веселые, но как только мы добираемся до полосы, где начинается фронт, мы становимся полулюдьми-полуживотными."
Но это всё механика. А в основе книги лежит две мощные идеи.
1. Идея украденной молодости, если не жизни.
"Канторек сказал бы, что мы стояли на самом пороге жизни. В общем это верно. Мы еще не успели пустить корни. Война нас смыла. Для других, тех, кто постарше, война — это временный перерыв, они могут ее мысленно перескочить. Нас же война подхватила и понесла, и мы не знаем, чем все это кончится."
2. Идея бессмысленности войны. Человеколюбие + гуманизм.
"Товарищ, я не хотел убивать тебя. Если бы ты спрыгнул сюда еще раз, я не сделал бы того, что сделал, — конечно, если бы и ты вел себя благоразумно. Но раньше ты был для меня лишь отвлеченным понятием, комбинацией идей, жившей в моем мозгу и подсказавшей мне мое решение. Вот эту-то комбинацию я и убил. Теперь только я вижу, что ты такой же человек, как и я. Я помнил только о том, что у тебя есть оружие: гранаты, штык; теперь же я смотрю на твое лицо, думаю о твоей жене и вижу то общее, что есть у нас обоих. Прости меня, товарищ! Мы всегда слишком поздно прозреваем. Ах, если б нам почаще говорили, что вы такие же несчастные маленькие люди, как и мы, что вашим матерям так же страшно за
своих сыновей, как и нашим, и что мы с вами одинаково боимся смерти, одинаково умираем и одинаково страдаем от боли! Прости меня, товарищ: как мог ты быть моим врагом? Если бы мы бросили наше оружие и сняли наши солдатские куртки, ты бы мог быть мне братом, — точно так же, как Кат и Альберт. Возьми от меня двадцать лет жизни, товарищ, и встань. Возьми больше, — я не знаю, что мне теперь с ней делать!"
А самое главное зачем всё это было? Первая мировая - бессмысленная война вызванная глупостью и жадностью правящих элит. Война за деньги, война для колонии. Война которая представлялась лёгкой прогулкой.... А кто то хотел реванша за проигранные в прошлом войны. Но вот расплачиваться за это всё пришлось миллионам простых людей. И прежде всего солдатам Русской императорской армии. У наших не хватало, винтовок, патронов, снарядов, орудий крупных калибров. И на огонь немцев крупнокалиберными чемоданами русский солдат отвечал матерком да пулькой из трёхлинейной винтовки. Солдаты активно поддержали большевиков? Правильно сделали.
И читая книгу вспомним что именно Первая мировая породила тоталитарные режимы и нацизм. Но это уже совсем другая история - "Чёрный обелиск".

Более идеальную книгу о войне сложно представить, ибо в ней раскрывается вся её сущность: бессмысленная, отнимающая у людей всё и не дающая ничего взамен. Вспомните большинство книг о войне, от них так и веет патриотизмом, верой в победу, выставление врагов или извергами, или дураками. Здесь всё не так. Сражаются не государства, а люди и сражаются с такими же людьми, не зная цели, не зная конца. Главные герои, совсем ещё молодые, они реальны, они много шутят, думают о девушках (и не в романтично-возвышенных тонах, как в китчевом советском кино). Когда они видят своих врагов "в лицо", их переполняет не ненависть и не страх, а жалость, ведь они точно такие же, их без всякого согласия закинули на фронт и заставили сражаться, хотя в реальности они учителя, башмачники, врачи, да кто угодно. За всем солдатским юмором мы видим военные реалии и смерть немецких солдат.
О каждом из героев мы узнаём предысторию, рассказанную Паулем, проникаем в его маленький спокойный мир до войны, а потом видим его смерть и начинаем понимать, что здесь, на войне, от неё не уйдёт никто. Ведь даже возвращаясь на время в тыл, они отлично понимают, что уже никто не поймёт, что они пережили и это никак не передать, а значит часть их просто мертва.

"На западно фронте без перемен" одно из моих любимейших произведений Э.М.Ремарка. Из произведений на тему войны - самое любимое.

Книга-дневник. Книга-воспоминания. Я очень люблю книги о войне раз читаю их обычно взахлеб. Но тут мне сил не хватило дочитать. Потом обязательно прочту от корки до корки. Но не сейчас. Слишком тяжело мне читать все это даже несмотря на то, что в книге очень много юмора. Но юмора в основном чёрного... Чего только стоят рассуждения солдат о том, кому достанутся сапоги с ноги мертвого товарища... жутко.

с великим сожалением могу сказать, о том что, не смогла осилить эту книгу.!попросту -не пошла. хотя взахлёб прочитала и три товарища и триумфальную арку, и чёрный обелиск и жизнь взаймы и ночь в Лиссабоне! грешу на то, что сюжет сразу не захватил! хотя знаю что это тоже шедевральная его книга, знакома конечно же с сюжетом! надеюсь, я снова к неё вернусь со временем